47. Н. И. Гнедичу.
13 мая 1823 г. Из Кишинева в Петербург.
Благодарю вас, любезный и почтенный, за то, что вспомнили вы бессарабского пустынника. Он молчит, боясь надоедать тем, которых любит, но очень рад случаю поговорить с вами об чем бы то ни было.
Если можно приступить ко второму изданию «Руслана» и «Пленника», то всего бы короче для меня положиться на вашу дружбу, опытность и попечение; но ваши предложения останавливают меня по многим причинам. 1) Уверены ли вы, что цензура, поневоле пропустившая в 1-й раз «Руслана», нынче не опомнится и не заградит пути второму его пришествию? Заменять же прежнее новым в ее угоду я не в силах и не намерен. 2) Согласен с вами, что предисловие есть пустословие довольно скучное, но мне никак нельзя согласиться на присовокупление новых бредней моих; они мною обещаны Якову Толстому[1] и должны поступить в свет особливо. Правда, есть у меня готовая поэмка[2], да NB цензура. Tout bien vu, < 1 > не кончить ли дела предисловием? Дайте попробовать, авось не наскучу. Я что-то в милости у русской публики,
Je n’ai pas mérité[3]
Ni cet excès d’honneur ni cette indignité. < 2 >
Как бы то ни было, воспользуюсь своим случаем, говоря ей правду неучтивую, но, быть может, полезную. Я очень знаю меру понятия, вкуса и просвещения этой публики. Есть у нас люди, которые выше ее; этих она недостойна чувствовать; другие ей по плечу; этих она любит и почитает. Помню, что Хмельницкий читал однажды мне своего «Нерешительного»[4]; услыша стих «И должно честь отдать, что немцы аккуратны», я сказал ему: вспомните мое слово, при этом стихе всё захлопает и захохочет. — А что тут острого, смешного? очень желал бы знать, сбылось ли мое предсказание.
Вы, коего гений и труды слишком высоки для этой детской публики, что вы делаете, что делает Гомер? Давно не читал я ничего прекрасного. Кюхельбекер пишет[5] мне четырестопными стихами, что он был в Германии, в Париже, на Кавказе и что он падал с лошади. Все это кстати о «Кавказском пленнике». От брата давно не получал известия, о Дельвиге и Баратынском также — но я люблю их и ленивых. Vale, sed delenda est censura [6]. < 3 >
Пушкин.
13 мая. Кишинев
Своего портрета у меня нет — да и на кой чёрт иметь его.
Знаете ли вы трогательный обычай русского мужика в светлое воскресение выпускать на волю птичку? вот вам стихи на это —
В чужбине свято наблюдаю… < * >
Напечатают ли без имени в «Сыне отечества»?
Примечания
[1] «они мною обещаны Якову Толстому...» — Издание не состоялось.
[2] Поэмка — «Бахчисарайский фонтан».
[3] «Я не заслужил...» — стихи из трагедии Расина «Британник».
[4] «Нерешительный» — комедия Н. И. Хмельницкого «Нерешительный, или Семь пятниц на неделе».
[5] «Кюхельбекер пишет...» — в послании «К Пушкину» («Мой образ, друг минувших лет...»).
[6] «Delenda est censura» («Цензуру же должно уничтожить») — шутливая переделка слов Катона: «...Карфаген должен быть разрушен».
Переводы иноязычных текстов
< 1 > Хорошенько всё взвесив. (Франц.)
< 2 > Я не заслужил Ни этой чрезмерной чести, ни этого оскорбления. (Франц.)
< 3 > Прощайте,— цензуру же должно уничтожить. (Латин.)
< * > См. стихотворение «Птичка» |