96. Л. С. Пушкину.
Первая половина ноября 1824 г. Из Михайловского
в Петербург.
Брат, ты мне пришлешь немецкую критику[1] «Кавказского пленника»? (спросить у Греча) да книг, ради бога книг. Если гг. издатели не захотят удостоить меня присылкою своих альманаков, то скажи Слёнину, чтоб он мне их препроводил, в том числе и «Талию[2]» Булгарина. Кстати о талии: на днях я мерялся поясом с Евпраксией, и тальи наши нашлись одинаковы. След, из двух одно: или я имею талью 15-летней девушки, или она талью 25-летнего мужчины. Евпраксия[3] дуется и очень мила, с Анеткою[4] бранюсь; надоела! Еще комиссии: пришли мне рукописную мою книгу да портрет Чаадаева, да перстень — мне грустно без него; рискни — с Михайлом. Надеюсь, что разбойники тебя не ограбили. NB. Как можно ездить без оружия! Это и в Азии не делается.
Что «Онегин»[5]? перемени стих Звонок раздался, поставь: Швейцара мимо он стрелой. В «Разговоре» после Искал вниманье красоты нужно непременно:
Глаза прелестные читали
Меня с улыбкою любви,
Уста волшебные шептали
Мне звуки сладкие мои.
Не забудь Фон-Визина писать Фонвизин. Что он за нехрист? он русский, из перерусских русский. Здесь слышно, будто губернатор приглашает меня во Псков. Если не получу особенного повеления, верно я не тронусь с места. Разве выгонят меня отец и мать. Впрочем, я всего ожидаю. Однако поговори, заступник мой, с Жуковским и с Карамзиным. Я не прошу от правительства полумилостей; это было бы полумера, и самая жалкая. Пусть оставят меня так, пока царь не решит моей участи. Зная его твердость и, если угодно, упрямство, я бы не надеялся на перемену судьбы моей, но со мной он поступил не только строго, но и несправедливо. Не надеясь на его снисхождение, надеюсь на справедливость его. Как бы то ни было, не желаю быть в Петербурге, и верно нога моя дома уж не будет. Сестру целую очень. Друзей моих также — тебя в особенности. Стихов, стихов, стихов! Conversations de Byron[6]! Walter Scott < 1 >! это пища души. Знаешь мои занятия? до обеда пишу записки[7], обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма! Ах! боже мой, чуть не забыл! вот тебе задача: историческое, сухое известие о Сеньке Разине, единственном поэтическом лице русской истории.
Прощай, моя радость. Что ж чухонка[8] Баратынского? я жду.
Примечания
[1] Немецкая критика — заметка Борга в его книге «Поэтические произведения русских...» (1823 г.).
[2] «Талия» — альманах Булгарина «Русская Талия ... на 1825 год».
[3] Евпраксия — Е. Н. Вульф.
[4] Анетка — А. Н. Вульф.
[5] «Онегин» — I глава романа (см. примеч. 95), которой был предпослан «Разговор книгопродавца с поэтом».
[6] Беседы — «Conversations de lorde Byron» («Разговоры лорда Байрона»), Paris, 1824.
[7] Записки — уничтоженные в 1826 г.
[8] Чухонка — поэма Баратынского «Эда».
Переводы иноязычных текстов
< 1 > Беседы Байрона! Вальтер Скотта! (Франц.) |