Независимо от этого, однако, у нас есть ряд свидетельств, говорящих о том, что Пушкин в 1830-х годах стал действительным знатоком народной поэзии. Поэт Языков, всегдашний недоброжелатель Пушкина, писал к своему брату 16 декабря 1831 года: «Пушкин говорит, что он сличил все доныне напечатанные русские песни и привел их в порядок, ...ведь они издавались без всякого толка. Но он, кажется, хвастает»20.
Если даже Пушкин и не успел сличить все печатные тексты народных песен, все же несомненно, что он проделывал большую редакторскую работу, пытаясь очистить первоначальный, правильный текст песни от искажающих ее наслоений. Один образец такой редакторской работы Пушкина нам случайно известен: в одной из записных тетрадей Пушкина есть записи его рукой нескольких народных песен (в 1824 г.), причем одну из них — «Песню о сыне Сеньки21 Разина» он начал тут же исправлять, заменяя, очевидно, точно записанные им выражения своими конъектурами22.
В записи Пушкина было:
Он штабам офицерам не кланяется,
К губернатору под суд нейдет.
Пушкин исправляет эти анахронизмы явно позднейшего происхождения:
Он боярам государевым не кланяется,
К Астраханскому воеводе под суд нейдет.
Если можно было бы подумать, что в первом исправлении Пушкин стремился, кроме того, выправить, сделать более гладким, литературным ритм стиха, то второй стих показывает, что Пушкин хорошо понимал естественность в тексте народной песни известных ритмических шероховатостей. Он заменил гладкий хореический стих своей записи:
К губернатору под суд нейдет, —
гораздо более нескладным, с точки зрения классической метрики, стихом:
К Астраханскому воеводе под суд нейдет.
Далее в записи еще несколько раз слово «губернатор» заменено словом «воевода», что не внесло изменений в ритмический строй стиха (оба слова одинаковы: U U Ú U), кроме одного случая, очень любопытного. В стихе:
Стал губернатор его спрашивати, —
Пушкин не только заменил «губернатора» «воеводой», но и изменил ритм стиха, начав его вместо ударенного слова «стал» двумя безударными, подобно большинству остальных стихов песни:
А как стал воевода его спрашивати...
Последняя поправка, в сущности, необязательна. Позже в песнях, созданных самим Пушкиным, он допускает такую же характерную для народного стиха невыдержанность одинакового числа безударных слогов перед первым ударением (см. в «Песне о Стеньке Разине», 1826):
Что не конский топ, не людская молвь,
Не труба трубача с поля слышится,
А погодушка свищет, гудит,
Свищет, гудит, заливается...
Много таких же случаев в «Песнях западных славян».
В 1833 году сам Пушкин, по-видимому, считал, что он вполне научился писать в народном стиле. Известен рассказ П. В. Киреевского об этом; приведу его по записи П. И. Бартенева:
«Пушкин с великою радостью смотрел на труды Киреевского, перебирал с ним его собрание, много читал из собранных им песен и обнаруживал самое близкое знакомство с этим предметом. Еще прежде, через Соболевского, он доставил Киреевскому тетрадку псковских песен, записанных с голоса... Сообщая Киреевскому собранные им песни, Пушкин прибавил: «Там есть одна моя — угадайте». Но Киреевский думает, что он сказал это в шутку, ибо ничего поддельного не нашел в. песнях этих»23.
Таков вкратце был путь Пушкина к овладению фольклорным стилем и стихом. Следует рассмотреть, как он претворил в своем творчестве подлинный народный стих, какую форму этот стих у него приобрел.
Перед нами ряд стихотворений, написанных Пушкиным народными размерами, резко отличающимися от обычных литературных метров. Перечислим эти стихотворения в хронологическом порядке.
Самое раннее — это отрывок 1824 года: «Как жениться задумал царский арап». Далее — в «Борисе Годунове» (1825) песенка юродивого: «Месяц светит, котенок плачет...» В 1826 году три песни о Стеньке Разине, написанные тремя разными размерами. В 1828 году — два недоконченных стихотворения: «Еще дуют холодные ветры», «Всем красны боярские конюшни» и в 1827 году «Уродился я бедный недоносок». В 1830 году две сказки — «Сказка о попе и о работнике его Балде» и незаконченная «Сказка о медведихе» («Как весенней теплою порою»). В 1831 — 1834 годах — «Песни западных славян»; в 1829 году написано народным стихом начало сцены «Светлица» из «Русалки». В 1833 году — «Сказка о рыбаке и рыбке», а также шуточное «поминанье» («Надо помянуть, непременно помянуть надо...»). В 1834 году два отрывка сербских песен «Менко Вуич грамоту пишет» и «Что белеется на горе зеленой?». Есть еще отрывок, который трудно датировать точнее, чем 1830-ми годами: «Не видала ль, девицам//Коня моего?»
Эти стихи написаны самыми разнообразными народными размерами.
Три отрывка написаны обычным былинным стихом:
«Как жениться задумал царский арап», «Что не конский топ, не людская молвь» (из «Песен о Стеньке Разине») и «Ах, матушка, матушка, милая моя» (из «Русалки»). Три отрывка — коротким двухударным песенным народным стихом: «Ходил Стенька Разин//В Астрахань-город», «Дитя мое, дитятко» (из «Русалки») и «Не видала ль, девица». «Сказка о медведихе» написана особым полупесенным стихом, напоминающим стих причитаний.
«Сказка о попе...» написана прекрасно обработанным стихом раешника или подписей к лубочным картинкам.
Наконец, особенным стихом написаны «Песни западных славян», тем же стихом — «Сказка о рыбаке и рыбке» и отрывки «Еще дуют холодные ветры», «Всем красны боярские конюшни», «Уродился я бедный недоносок», «Менко Вуич грамоту пишет», «Что белеется на горе зеленой?» и песня Русалки: «По камушкам, по желтому песочку».
О каждом из этих пяти видов пушкинского народного стиха нужно сказать отдельно. В существующей литературе есть ряд разборов стиха «Песен западных славян» и стиха «Сказки о попе». Это действительно наиболее интересные из примененных Пушкиным народных размеров. Об их ритмическом строении существуют самые разнообразные высказывания. Ниже мы разберем их.
| 
