Пушкин, вслед за Державиным, тоже упоминает три стороны своей поэзии, дающей ему право на бессмертие. Но, в отличие от Державина, он вторую и третью темы соединяет в одну — политическую. Стих: «Что в мой жестокий век восславил я свободу» — никак нельзя объяснить как «полноту наслаждения, доставленного искусством» (при чем тут «свобода»?), как «проявление высокой духовной раскованности»... А у какого гениального поэта нет такой «раскованности» в процессе творчества? И где, в каких произведениях Пушкин «восславлял» духовную раскованность своего творчества? И, наконец, как понимать первый, беловой вариант этого стиха в «Памятнике»: «Что вслед Радищеву восславил я свободу»? Тут возможным были бы два варианта: или Пушкин имел в виду не «Вольность» Радищева, а какое-то другое его произведение, или Пушкин и здесь (как и в первом стихе) решительно отказался от своего прежнего варианта и четкую политическую тему заменил крайне неопределенной метафорой: «свобода» — в значении состояния человека, когда он как будто все может, когда перед его внутренним взором открывается целый мир?.. При чем тут «свобода»? И где Пушкин «восславлял» это чувство, употребляя слово «свобода»? Да и сам Пушкин не дал нам в этом стихе никаких оснований придавать слову «свобода» не политическое, а какое-то отвлеченно-метафорическое значение37.
Итак, перечисляя в четвертой строфе «Памятника» те качества, тот характер своего творчества и то его содержание, которое сделает его бессмертным и за что его будут любить потомки, Пушкин, кроме общего, светлого, возбуждающего лучшие чувства у читателей действия, называет еще некоторые конкретные темы своей поэзии.
Во-первых:
«Что в мой жестокий век восславил я свободу» — то есть участвовал в борьбе декабристов против рабства. Известно, что пушкинские революционные стихи заучивались ими наизусть, что «в бумагах каждого из действовавших38 находятся стихи» его, как писал ему Жуковский (письмо 12 апреля 1826 г.).
Вот какое значение Пушкин придавал своей ранней революционной поэзии!
Но к этому присоединяется еще последний стих этой строфы:
И милость к падшим призывал...
Видеть в этих словах призыв «смотреть» на людей без злобы, на падших с милосердием, на несчастных с состраданием — до такой степени странно, так противоречит всему характеру стихотворения, что и спорить с этим кажется бесполезным и неинтересным... Где в этом стихе «сострадание к несчастным»?
Где в самом творчестве Пушкина пропаганда беззлобного отношения ко всем людям? Где он проповедует нам милосердие «к падшим», то есть будто бы людям, нарушающим законы морали? Милосердие к скупому рыцарю? К убийце Сальери? К Швабрину (из «Капитанской дочки»), к Троекурову (из «Дубровского»)? Где у Пушкина эта пропаганда так называемого «христианского всепрощения»? Если под словом «падшие» подразумевать проституток, то, в отличие от Достоевского (Соня в «Преступлении и наказании»), Толстого (Катюша в «Воскресении») и т. д., Пушкин нигде не касается этой темы...
Слово «падшие» Пушкин здесь употребляет в значении «потерпевшие поражение в борьбе», «побежденные» или «угнетенные» и т. п. «В боренье падший невредим...» («Бородинская годовщина»), «Восстаньте, падшие рабы...» («Вольность»).
Традиционное понимание стиха «И милость к падшим призывал» — в значении «призывал царя освободить сосланных в Сибирь декабристов» — совершенно правильно и подтверждается самими произведениями Пушкина с 1826 по 1836 годы.
Еще до разговора с Николаем в сентябре 1826 года Пушкин писал Вяземскому из Михайловского: «...повешенные повешены, но каторга 120 друзей, братьев, товарищей ужасна» (август 1826 г.); еще раньше, до опубликования приговора в письме к Плетневу (в январе 1826 г.) он писал о декабристах: «Надеюсь для них на милость царскую...» После разговора с Николаем, когда тот «обольстил» Пушкина (по выражению Мицкевича39), пользуясь своими актерскими способностями40, поэт поверил в возможность тем или иным способом добиться у царя освобождения сосланных декабристов, «милосердия» к ним, «милости к падшим».
Использовал ли Пушкин свои личные разговоры с Николаем, мы не знаем. Никаких свидетельств об этом у нас не сохранилось. Но вот в своем творчестве, в своих напечатанных тогда же стихах и прозе он все время возвращался к этой теме. И читателей и Николая он старается убедить, что для всякого великого царя, императора, герцога и т. д. необходимой чертой характера является «милость к падшим», «милосердие», прощение даже самой большой вины.
Хотя это всем известно, но я все же считаю необходимым перечислить эти произведения, где совершенно ясно Пушкин пытается воздействовать на Николая, добиться «прощения» сосланных декабристов. Причем это он делает даже в последние годы своей жизни, когда он уже окончательно разочаровался в Николае Первом и в искренности его обещаний в разговоре 1826 года. Вспомнить все эти «призывы» (косвенно выраженные) необходимо, поскольку Пушкин придает им такое значение в своем «Памятнике».
В конце 1826 года написано и в 1828-м напечатано стихотворение «Стансы», начинающееся словами:
В надежде славы и добра
Гляжу вперед я без боязни...
Там перечисляются положительные черты деятельности Петра Великого. Пушкин указывает на сходство с ними первых, либеральных акций царствования Николая I. Заключает свое стихотворение Пушкин прямым обращением к царю, с требованием быть «незлобным памятью», то есть прощать своих врагов и забывать их враждебные действия:
Семейным сходством 41 будь же горд;
Во всем будь пращуру подобен:
Как он, неутомим и тверд,
И памятью, как он, незлобен.
В начале 1828 года Пушкин написал стихотворение «Друзьям» («Нет, я не льстец...») не на тему о декабристах, а, во-первых, об искренности своих похвал действиям Николая как царя и, во-вторых, о том, видимо, что Николай нарушил свое обещание (во время сентябрьского разговора 1826 г.) непосредственно общаться с Пушкиным и быть его цензором. (Николай перепоручил это Бенкендорфу.)
Беда стране, где раб и льстец
Одни приближены к престолу,
А небом избранный певец
Молчит, потупя очи долу.
|