Письма » 1816

Князь Петр Андреевич,

Признаюсь, что одна только надежда получить из Москвы русские стихи Шапеля и Буало¹ могла победить благословенную мою леность. Так и быть; уж не пеняйте, если письмо мое заставит зевать ваше пиитическое сиятельство; сами виноваты; зачем дразнить было несчастного царскосельского пустынника, которого уж и без того дергает бешеный демон бумагомарания. С моей стороны прямо объявляю вам, что я не намерен оставить вас в покое, покамест хромой софийский² почтальон не принесет мне вашей прозы и стихов. Подумайте хорошенько об этом, делайте, что вам угодно — но я уже решился и поставлю на своем.

Что сказать вам о нашем уединении? Никогда Лицей (или Ликей, только, ради бога, не Лицея) не казался мне так несносным, как в нынешнее время. Уверяю вас, что уединенье в самом деле вещь очень глупая, назло всем философам и поэтам, которые притворяются, будто бы живали в деревнях и влюблены в безмолвие и тишину:

Правда, время нашего выпуска приближается; остался год еще. Но целый год еще плюсов, минусов, прав, налогов, высокого, прекрасного!.. целый год еще дремать перед кафедрой... это ужасно. Право, с радостью согласился бы я двенадцать раз перечитать все 12 песен пресловутой «Россиады»³, даже с присовокупленьем к тому и премудрой критики Мерзлякова⁴, с тем только, чтобы граф Разумовский сократил время моего заточенья.— Безбожно молодого человека держать взаперти и не позволять ему участвовать даже и в невинном удовольствии погребать⁵ покойную Академию и Беседу губителей российского слова. Но делать нечего,

От скуки часто пишу я стихи довольно скучные (а иногда и очень скучные), часто читаю стихотворения, которые их не лучше, недавно говел и исповедовался — всё это вовсе незабавно. Любезный арзамасец! утешьте нас своими посланиями — и обещаю вам если не вечное блаженство, то по крайней мере искреннюю благодарность всего Лицея.

Простите, князь — гроза всех князей стихотворцев⁷ на Ш.— Обнимите Батюшкова за того больного, у которого, год тому назад, завоевал он Бову⁸ Королевича. Не знаю, успею ли написать Василью Львовичу. На всякий случай обнимите и его за ветреного племянника. Valeas ^{< 1 >.}

Ломоносов⁹ вам кланяется.

Примечания

¹ Стихи Шапеля и Буало — стихи самого Вяземского в духе этих французских поэтов.

² Софийский — царскосельский: София — одно из названий Царского Села.

³ «Россиада» — поэма М. М. Хераскова.

⁴ Критика Мерзлякова — пространный разбор поэмы профессором и литератором А. Ф. Мерзляковым («Амфион», 1815).

⁵ Погребать — участвовать в заседаниях общества «Арзамас», возникшего в противовес «Беседе». На заседаниях «Арзамаса» вновь принимаемые члены произносили шуточные погребальные речи членам Российской Академии и «Беседы». При этом каждый член «Арзамаса» получал прозвище из баллад Жуковского (так, «Асмодей» — арзамасское прозвище Вяземского).

⁶ «Не всем быть...» — из послания Вяземского к Д. В. Давыдову.

⁷ Князья-стихотворцы — осмеянные Вяземским князья А. А. Шаховской, С. А. Ширинский-Шихматов и П. И. Шаликов.

⁸ («завоевал он Бову...» — по-видимому, Пушкин не закончил свою поэму «Бова» в связи с тем, что этот сюжет уже был взят Батюшковым.

⁹ Ломоносов — С. Г., лицейский товарищ Пушкина.

Переводы иноязычных текстов

^{< 1 >.} Прощайте. (Латин.)

^* См. стихотворение «Из письма к кн. П. А. Вяземскому: (Блажен, кто в шуме городском...)»