107. П. А. Вяземскому.
25 января 1825 г. Из Михайловского в Москву.
Что ты замолк? получил ли ты от меня письмо[1], где говорил я тебе об Ольдекопе, о собрании моих элегий, о Татьяне etc. В «Цветах»[2] встретил я тебя и чуть не задохся со смеху, прочитав твою «Черту местности»[3]. Это маленькая прелесть. «Чистосердечный ответ» растянут: рифмы слёзы, розы завели тебя. Краткость одно из достоинств сказки эпиграмматической. Сквозь кашель и сквозь слёзы очень забавно, но вся мужнина речь до за гробом ревность мучит растянута и натянута. Еще мучительней вдвойне едва ли не плеоназм. Вот тебе критика длиннее твоей пиесы — да ты один можешь ввести и усовершенствовать этот род стихотворения. Руссо[4] в нем образец, и его похабные эпиграммы стократ выше од и гимнов.— Прочел я в «Инвалиде»[5] объявление о «Телеграфе»[6]. Что там моего? «Море» или «Телега»? Что мой Кюхля[7], за которого я стражду, но всё люблю? говорят, его обстоятельства не хороши — чем не хороши? Жду к себе на днях брата и Дельвига — покамест я один-одинешенек; живу недорослем, валяюсь на лежанке и слушаю старые сказки да песни. Стихи не лезут. Я, кажется, писал тебе, что мои «Цыганы» никуда не годятся: не верь — я соврал — ты будешь ими очень доволен. «Онегин» печатается; брат и Плетнев смотрят за изданием; не ожидал я, чтоб он протерся сквозь цензуру — честь и слава Шишкову! Знаешь ты мое «Второе послание цензору»? там между прочим
Обдумав наконец намеренья благие... <*>Так Арзамасец говорит ныне о деде Шишкове, tempora altri < 1 >! вот почему я не решился по твоему совету к нему прибегнуть в деле своем с Ольдекопом[8]. В подлостях нужно некоторое благородство. Я же подличал благонамеренно — имея в виду пользу нашей словесности и усмиренье кичливого Красовского[9]. Прощай, кланяйся княгине — детей поцелуй. Не правда ли, что письмо мое напоминает le faire < 2 > Василья Львовича? Вот тебе и стишки в его же духе.
Приятелям
Враги мои, покамест я ни слова... <**>Напечатай где-нибудь.
25 янв.
Как ты находишь статью, что написал наш Плетнев[10]? экая ералашь! Ты спишь, Брут! Да скажи мне, кто у вас из Москвы так горячо вступился за немцев против Бестужева (которого я не читал). Хочешь еще эпиграмму?
Наш друг Фита[11], Кутейкин в эполетах... <***>Не выдавай меня, милый; не показывай этого никому: Фита бо друг сердца моего, муж благ, незлобив, удаляйся от всякия скверны.
Примечания
[1] «получил ли ... письмо...» — письмо 100.
[2] «Цветы» — «Северные цветы на 1825 год».
[3] «Черта местности» — стихотворение Вяземского.
[4] Руссо — Ж.-Б.
[5] «Инвалид» — «Русский инвалид».
[6] «Телеграф» — только что основанный «Московский телеграф», где была напечатана «Телега жизни» и 7 стихов из стихотворения «К морю».
[7] Кюхля — В. К. Кюхельбекер.
[8] Ольдекоп — см. примеч. 82.
[9] Красовский — цензор.
[10] Статья Плетнева — см. примеч. 106. Статья Бестужева — «Русская антология... Бауринга», направленная против влияния немецкой литературы («Литературные листки», 1824, № XIX—XX).
[11] Фита — Ф. Н. Глинка.
Переводы иноязычных текстов
< 1 > другие времена! (Латин.)
< 2 > манеру, стиль. (Франц.)
<*> См. стихотворение «Второе послание цензору».
<**> См. стихотворение «Приятелям».
<***> См. стихотворение «Наш друг Фита, Кутейкин в эполетах...». | 
