138. П. А. Вяземскому.
Начало июля 1825 г. Из Михайловского
в Царское Село.
Думаю, что ты уже получил ответ мой на предложения[1] «Телеграфа». Если ему нужны стихи мои, то пошли ему, что тебе попадется (кроме «Онегина»), если же мое имя, как сотрудника, то не соглашусь из благородной гордости, т. е. амбиции: «Телеграф» человек порядочный и честный — но враль и невежда; а вранье и невежество журнала делится между его издателями; в часть эту входить не намерен. Несмотря на перемену министерства[2] и на улучшения цензуры, всё-таки не могу отвечать за Красовского[3] с братьею; пожалуй, я подряжусь выставлять по стольку-то пиес, да в накладе может остаться журнал, если так восхощет бог да Бируков[4]. — Я всегда был склонен аристократичествовать, а с тех пор как пошел мор на Пушкиных[5], я и пуще зачуфырился: стихами торгую en gros < 1 >, а свою мелочную, лавку № 1, запираю. К тому же, между нами, брат Лев у меня на руках; от отца ему денег на девок да на шампанское не будет; так пускай «Телеграф» с ним сделается, и дай бог им обоим расторговаться с моей легкой руки. A demain les affaires sérieuses < 2 >... Какую песню из Béranger < 3 > перевел дядя Василий Львович? уж не le bon Dieu[6] < 4 > ли? Объяви ему за тайну, что его в том подозревают в Петербурге и что готовится уже следственная комиссия, составленная из графа Хвостова, Магницкого[7] и г-жи Хвостовой[8] (автора «Камина» и, следственно, соперницы Василия Львовича). Не худо уведомить его, что уже давно был бы он сослан, если б не чрезвычайная известность (extrême popularité) его «Опасного соседа»[9]. Опасаются шума! — Как жаль, что умер Алексей Михайлович[10]! и что не видал я дядиной травли! Но Дмитриев жив, все еще не потеряно. — Я послал в «Пчелу»[11], а не в «Телеграф» мою опечатку[12], потому что в Москву почта идет несносно долго; Полевой напрасно огорчился, ты не напрасно прибавил журнальным, а я недаром отозвался, et le diable n’y perd rien < 5 >. Вот еще эпиграмма на «Благонамеренного»[13], который, говорят, критиковал моих «Приятелей»:
Недавно я стихами как-то свистнул... <*>Отослано к Полевому. Ты уже, думаю, босоножка, полощешься в морской лужице, а я наслаждаюсь душным запахом смолистых почек берез, под кропильницею псковского неба, и жду, чтоб Некто повернул сверху кран и золотые дожди остановились. — Фита[14] в сторону, у нас холодно и грязно — жду разрешения моей участи.
Примечания
[1] Предложения — Н. А. Полевого, об участии в «Московском телеграфе».
[2] Перемена министерства — назначение А. С. Шишкова министром народного просвещения.
[3] Красовский, [4] Бируков — цензоры.
[5] Мор на Пушкиных — ср. письма 98, 136.
[6] «Господь бог» — кощунственная песня Беранже.
[7] Магницкий — М. Л., мистик и обскурант.
[8] Хвостова — А. П., поэтесса, автор книги «Камни и ручеек». У В. Л. Пушкина — послание «К камину».
[9] «Опасный сосед» — его же поэма.
[10] Алексей Михайлович Пушкин — поэт, дальний родственник Пушкина. Подобно И. И. Дмитриеву, славился своими шутками над В. Л. Пушкиным.
[11] «Пчела» — «Северная пчела». «Журнальным приятелям» — под таким заглавием Вяземский напечатал в «Московском телеграфе» эпиграмму Пушкина «Приятелям». Пушкин послал заметку об этой [12] «опечатке» в «Северную пчелу».
[13] На «Благонамеренного» — на его издателя А. Е. Измайлова.
[14] Фита — Ф. Н. Глинка. Пушкин пародирует слог его «Псалмов».
Переводы иноязычных текстов
< 1 > оптом. (Франц.)
< 2 > Отложим серьезные дела на завтра. (Франц.)
< 3 > Беранже. (Франц.)
< 4 > господь бог. (Франц.)
< 5 > и дьявол ничего от этого не теряет. (Франц.)
<*> См. стихотворение «Ex ungue leonem». |
