Конец стихотворения — град жестоких упреков, направленных на обманувших верования поэта людей, на толпу, на «народы»:
И взор я бросил на людей,
Увидел их надменных, низких,
Жестоких, ветреных судей,
Глупцов, всегда злодейству близких.
Пред боязливой их толпой,
Жестокой, суетной, холодной,
Смешон глас правды благородной,
Напрасен опыт вековой.
Вы правы, мудрые народы,
К чему свободы вольный клич?
Стадам не нужен дар свободы,
Их должно резать или стричь,
Наследство их из рода в роды —
Ярмо с гремушками да бич.
Последние шесть стихав, как мы видели, Пушкин перенес в стихотворение «Сеятель», где выделилась и получила оформление одна из нескольких тем этого стихотворения: разочарование в способности народов к революционной борьбе и в собственной революционно-поэтической деятельности. Начало только что приведенного стихотворения Пушкин развил несколько по-иному в «Демоне», единственном из стихотворений этого цикла, которое Пушкин не только вполне доработал, но и напечатал.
Прежде чем напомнить читателю текст этих стихов, надо сказать, что для самого Пушкина они имели особое значение.
Можно думать, что в них он считал наиболее точно и верно сформулированными для него его новые настроения. По крайней мере, когда «Демон» был напечатан с опечаткой в альманахе «Мнемозина», Пушкин в письме к брату 4 декабря 1824 года восклицал с упреком: «Не стыдно ли Кюхле напечатать ошибочно моего «Демона»! моего «Демона»! после этого он и «Верую»33 напечатает ошибочно!» Эти слова достаточно ясно показывают неверность распространенного среди друзей и знакомых Пушкина и даже проникшее (в виде намека) в тогдашнюю печать34 мнения о том, что в стихотворении «Демон» Пушкин изобразил своего приятеля, скептика и циника Александра Раевского и свои разговоры с ним. Позже, в 1825 году, когда переживания, выраженные в этих стихах, сделались для него уже прошлым, он даже написал (и, видимо, думал напечатать) заметку, опровергающую это ходячее мнение. В ней Пушкин указывает, что «цель» его стихотворения была «нравственная», то есть, говоря по-современному — психологическая. Вот как он объясняет истинное содержание стихов — утерю молодых, романтических, «легковерных» идеалов, «надежд» и «предрассудков» и мучительное состояние души, охваченной сомнением и отрицанием всего положительного в жизни: «В лучшее время жизни сердце, еще не охлажденное опытом, доступно для прекрасного. Оно легковерно и нежно. Мало-помалу вечные противуречня существенности рождают в нем сомнения, чувство мучительное, но непродолжительное. Оно исчезает, уничтожив навсегда лучшие надежды и поэтические предрассудки души...» (О стихотворении «Демон», VII, 37).
В первой части этого удивительного стихотворения Пушкин с необыкновенной ясностью и четкостью рассказывает о содержании своего (уже прошлого) романтического мировоззрения. Он перечисляет те главные романтические идеалы, которые волновали его как поэта в то время: возвышенные чувства, свобода, слава, любовь, поэзия...
В те дни, когда мне были новы
Все впечатленья бытия —
И взоры дев, и шум дубровы,
И ночью пенье соловья, —
Когда возвышенные чувства,
Свобода, слава и любовь
И вдохновенные искусства
Так сильно волновали кровь...
Далее в стихотворении рисуется в образе злобного гения — демона — новое, обуявшее поэта настроение, — скептицизм, холодное разочарование во всем, язвительная переоценка всех идеалов: высокого смысла жизни, красоты, поэзии, любви и свободы...
Часы надежд и наслаждений
Тоской внезапной осеня,
Тогда какой-то злобный гений
Стал тайно навещать меня.
Печальны были наши встречи:
Его улыбка, чудный взгляд 35,
Его язвительные речи
Вливали в душу хладный яд.
Неистощимой клеветою
Он провиденье искушал; 36
Он звал прекрасное мечтою;
Он вдохновенье презирал;
Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел —
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.
Последние восемь стихов «Демона» сделались для Пушкина как бы программой дальнейшей поэтической деятельности. Разочарование в поэзии («...он звал прекрасное — мечтою, он вдохновенье презирал»), в любви, в свободе — каждой из этих тем Пушкин посвятил отдельное, и притом крупное, значительное произведение. К этому следует присоединить еще одну тему из того же круга идей, не названную в «Демоне», — тему окончательного разочарования в романтическом герое, главном объекте изображения Пушкина-романтика.
|
