Пушкин  
Александр Сергеевич Пушкин
«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно;
не уважать оной есть постыдное малодушие.»
О Пушкине
Биография
Хронология
Герб рода Пушкиных
Семья
Галерея
Памятники Пушкину
Поэмы
Евгений Онегин
Стихотворения 1813–1818
Стихотворения 1819–1822
Стихотворения 1823–1827
Стихотворения 1828–1829
Стихотворения 1830–1833
Стихотворения 1834–1836
Хронология поэзии
Стихотворения по алфавиту
Коллективные стихи
Проза
Повести Белкина
Драмы
Сказки
Заметки и афоризмы
Автобиографическая проза
Историческая проза
История Петра
История Пугачева
Письма
Деловые бумаги
Статьи и заметки
Публицистика
Переводы
Статьи о Пушкине
  Бонди С.М. Драматические произведения Пушкина
  Бонди С.М. Поэмы Пушкина
  Бонди С.М. Сказки Пушкина
  Бонди С.М. Историко-литературные опыты Пушкина
  Бонди С.М. «Моцарт и Сальери»
  Бонди С.М. Памятник
  Брюсов В.Я. Почему должно изучать Пушкина?
  Брюсов В.Я. Медный всадник
  Булгаков С. Жребий Пушкина
  Булгаков С. Моцарт и Сальери
  Даль В.И. Воспоминания о Пушкине
  Достоевский Ф.М. Пушкин
  Мережковский Д. Пушкин
  Бонди С.М. Драматургия Пушкина
  Бонди С.М. Народный стих у Пушкина
  Бонди С.М. Пушкин и русский гекзаметр
  Бонди С.М. Рождение реализма в творчестве Пушкина
  В. Розанов. А.С. Пушкин
  В. Розанов. Кое-что новое о Пушкине
  В. Розанов. О Пушкинской Академии
  Розанов. Пушкин и Лермонтов
  Розанов. Пушкин в поэзии его современников
  Шестов. А.С. Пушкин
Якубович Д. Пушкин в библиотеке Вольтера
  Устрялов Н.В. Гений веков
  Стефанов О. Мотивы совести и власти в произведениях Пушкина, Софокла и Шекспира
Стихи о Пушкине, Пушкину
Словарь миф. имен
Ссылки
 

Статьи » Якубович Д. Пушкин в библиотеке Вольтера

С конца 20-х годов Пушкин все определеннее ориентируется на путь историка: исторические интересы эпохи, собственные склонности, друзья — все толкало его по этому пути. Историком «Пугачевского бунта», приготовляясь к «Истории Петра», Пушкин и умер. Занятия той и другой темой неуклонно приводили Пушкина к тому имени, которое с детских лет было для него символом скептицизма, либерализма, атеизма, к тому, кто был его учителем в хранимом про себя политическом и религиозном образе мыслей, — к Вольтеру.

Уже на своем пути поэта-историка Пушкин неоднократно обращался за подкреплением к материалам Вольтера. Еще из Одессы в 1824 г. Пушкин писал Вяземскому: «Французы ничуть не ниже Англичан в Истории. Если первенство чего-нибудь да стоит, то вспомните что Вольтер первый пошел по новой дороге — и внес светильник философии в темные Архивы Истории. Робертсон сказал что если бы Вольтер потрудился указать на Источники своих сказаний, то бы он, Робертсон, никогда не написал своей Истории»...

К Вольтеру обратился Пушкин для «Арапа Петра», используя его материалы для своих картин регентства и цитируя колоритные строки из «Pucelle». В «Истории Карла XII и российской империи» нашел он мотивировку отдельных эпизодов «Полтавы», прямо ссылаясь в 29-м примечании на Вольтера1. Примечание 33-е является простой цитатой из вольтеровского описания Полтавской битвы (книга четвертая)2.

В 1831 г., предложив императору свое перо для политического журнала, Пушкин вместе с тем писал: «Осмеливаюсь также просить дозволения заняться историческими изысканиями в наших государственных архивах и библиотеках. Не смею и не хочу взять на себя звания историографа после незабвенного Карамзина, но могу со временем исполнить мое давнишнее желание написать историю Петра Великого и его наследников до государя Петра III».

В результате «Государь велел его принять в Иностранную коллегию с позволением рыться в старых архивах для написания Истории Петра Первого»3.

Естественно, что в ряду исторических документов, нужных для этого труда, прежде всего и особо интересовали Пушкина все те материалы, по которым Вольтер писал свою «Историю России при Петре Великом».

Несомненно Пушкин в своих предварительных занятиях прекрасно познакомился и с этим аналогичным по теме трудом Вольтера и с обстоятельствами его создания.

В самом начале своей рабвты Вольтер сам упоминал, что «Граф Шувалов, канцлер императрицы Елизаветы, быть может наиболее ученый муж империи, снабдил в 1759 г. историка Петра необходимыми аутентичными документами и по ним писалась история». Документы эти имели и для Пушкина первоклассное значение. Дело в том, что историограф Мюллер по желанию Ив. Ив. Шувалова сообщал Вольтеру для его труда разные известия и замечания в ответ на его вопросы, при чем Вольтер часто бывал недоволен и требовал новых сведений4 как почетный член русской Академии Наук, вызвавшийся писать историю Петра. Между прочим сохранилась записка М. В. Ломоносова к Шувалову от 2 сентября 1757 г. по этому поводу, в которой он писал:

«К сему делу, по правде, г. Вольтера никто не может быть способнее, только о двух обстоятельствах подумать должно. Первое, что он человек опасный и подал в рассуждении высоких особ худые примеры своего характера. Второе, хотя довольно может получить от нас записок, однако, перевод их на язык ему знакомый великого труда и времени требует»5.

Именно Ломоносов по просьбе Шувалова явился собирателем материалов для Вольтера и по свидетельству академика Штелина «не щадили никаких издержек, чтобы возбудить в этом знаменитом писателе охоту к отчетливому исполнению такого труда — Вольтеру посылались в виде поощрения подарки: портреты, меха, шубы...» По появлении «Истории Петра» однако «открылись любостяжательные виды сочинителя», удержавшего ряд материалов, не использовав их.

Пушкин прекрасно был знаком с деталями всех этих отношений. Между прочим замечания историографа Мюллера на труд Вольтера с примечаниями Ломоносова печатались в «Московском Вестнике» (1829 г., V, стр. 158—163) и «Московском Телеграфе» (1828 г., № 6, март, стр. 121—159). (Оригиналы поступили от П. А. Муханова в Академию Наук позже, в 1871 г.).

То, что Пушкин не только знал все эти обстоятельства, но и пристально следил за ними, показывает ряд фактов, на которые нами впервые обращено внимание. Дело в том, что в «Собрании Сочинений» Вольтера, поныне хранящемся в личной библиотеке Пушкина, в ряде томов имеются закладки Пушкина, с несомненностью говорящие о такого рода интересе Пушкина. Закладки эти в свое время были зарегистрированы Б. Л. Модзалевским в его описании библиотеки Пушкина, но не обращалось должного внимания на смысл этих закладок. Понятно, что мы не можем с точностью утверждать, делались ли они (все или частью) в 1836 г., когда Пушкин вплотную обратился к своей собственной «Истории Петра», или же он делал их (хотя бы частично) еще в 1832 г., но во всяком случае они подтверждают, что хотя частично этиматериалы приковывали к себе внимание Пушкина уже в начале 30-х годов.

Так в томе 34 «Сочинений Вольтера»6 имеем ряд закладок Пушкина почти исключительно на переписке Вольтера с Шуваловым. Заложено Пушкиным письмо № 77 (от 25 октября 1760 г.), где Вольтер справляется о пакете, который должен был доставить ему некто Пушкин, и просит у Шувалова материалов, без которых он не может «строить второе крыло постройки» — «вы начали, вы и довершите», заявляет он, прося продолжения журнала Петра и разъяснений «sur le czarovitz» и сам подсмеиваясь над своими прежними искажениями русских имен. О том же просит Вольтер и в письме от 7 ноября. В письме от 10 января 1761 г. Вольтер сообщает, что Салтыков не имеет известий от Пушкина и просит материалов, в частности ответа Петра I королю Станиславу («полагаю, что ответы императора Петра будут еще более любопытными. По подобным вещам приятно писать историю»).

Заложено Пушкиным и письмо Шувалова (от 8 июня), где сообщается, что Салтыков передал необходимый пакет, эстамп с изображением Петра, некоторые его письма, письмо Вольтера, рукописи Бассевича. Шувалов просит Вольтера смотреть на него «только как на своего секретаря»7.

Далее Пушкин отметил закладкой письма Вольтера к Шувалову от 11 июня (с просьбой сделать замечания на его работу, с упоминанием Пушкина8) и от 30 июня, в котором Вольтер выражает пожелание украсить гравюрами каждую главу «Истории Петра»9. Заложено любопытное письмо Шувалову от 1 ноября 1761 г., в котором Вольтер высказывается по поводу убийства царевича Алексея (Ce pas est très délicat)10, заявляя, что «благо целой нации предпочтительнее блага одного человека», но пытается защищать царевича и заявляет, что «нет в Европе ни единого человека, который бы думал, что царевич умер естественной смертью». Заложено далее и письмо № 29311, в котором Вольтер прямо просит Шувалова смотреть на убиение царевича «не с петербургской колокольни». Однако далее он считает необходимым стереть мрачное впечатление от жестокости отца картинами петровых заслуг перед государством и возражает мнению, что Петр Великий был «варвар, любивший махать топором то, чтобы рубить леса, то, чтобы рубить головы, как сам отрубил своему невинному сыну»12.

Легко представить себе, с каким интересом читал эти строки Пушкин, выясняя собственное отношение к двойственной природе Петра, которую он впоследствии охарактеризовал как колебания между мудростью «для вечности» и временными указами, «писанными кнутом», вырвавшимися у «нетерпеливого, самовластного помещика».

Страница :    << [1] 2 3 4 5 6 > >
Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Э   Ю   Я   
 

 
       Copyright © 2024 - AS-Pushkin.ru