Пушкин  
Александр Сергеевич Пушкин
«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно;
не уважать оной есть постыдное малодушие.»
О Пушкине
Биография
Хронология
Герб рода Пушкиных
Семья
Галерея
Памятники Пушкину
Поэмы
Евгений Онегин
Стихотворения 1813–1818
Стихотворения 1819–1822
Стихотворения 1823–1827
Стихотворения 1828–1829
Стихотворения 1830–1833
Стихотворения 1834–1836
Хронология поэзии
Стихотворения по алфавиту
Коллективные стихи
Проза
Повести Белкина
Драмы
Сказки
Заметки и афоризмы
Автобиографическая проза
Историческая проза
История Петра
История Пугачева
Письма
Деловые бумаги
Статьи и заметки
Публицистика
Переводы
Статьи о Пушкине
  Бонди С.М. Драматические произведения Пушкина
  Бонди С.М. Поэмы Пушкина
  Бонди С.М. Сказки Пушкина
  Бонди С.М. Историко-литературные опыты Пушкина
  Бонди С.М. «Моцарт и Сальери»
  Бонди С.М. Памятник
  Брюсов В.Я. Почему должно изучать Пушкина?
  Брюсов В.Я. Медный всадник
  … I - Идея повести
  … … 1
… … 2
  … … 3
  … … 4
  … II - Возникновение и состав повести
  … … 1
  … … 2
  … … 3
  … … 4
  Булгаков С. Жребий Пушкина
  Булгаков С. Моцарт и Сальери
  Даль В.И. Воспоминания о Пушкине
  Достоевский Ф.М. Пушкин
  Мережковский Д. Пушкин
  Бонди С.М. Драматургия Пушкина
  Бонди С.М. Народный стих у Пушкина
  Бонди С.М. Пушкин и русский гекзаметр
  Бонди С.М. Рождение реализма в творчестве Пушкина
  В. Розанов. А.С. Пушкин
  В. Розанов. Кое-что новое о Пушкине
  В. Розанов. О Пушкинской Академии
  Розанов. Пушкин и Лермонтов
  Розанов. Пушкин в поэзии его современников
  Шестов. А.С. Пушкин
  Якубович Д. Пушкин в библиотеке Вольтера
  Устрялов Н.В. Гений веков
  Стефанов О. Мотивы совести и власти в произведениях Пушкина, Софокла и Шекспира
Стихи о Пушкине, Пушкину
Словарь миф. имен
Ссылки
 

Статьи » Брюсов В.Я. Медный всадник

2

Если присмотреться к характеристике двух героев "Медного Всадника", станет явным, что Пушкин стремился всеми средствами сделать одного из них - Петра - сколько возможно более "великим", а другого - Евгения - сколько возможно более "малым", "ничтожным". "Великий Петр", по замыслу поэта, должен был стать олицетворением мощи самодержавия в ее крайнем проявлении; "бедный Евгений" - воплощением крайнего бессилия обособленной, незначительной личности.

Петр Великий принадлежал к числу любимейших героев Пушкина. Пушкин внимательно изучал Петра, много об нем думал, посвящал ему восторженные строфы, вводил его как действующее лицо в целые эпопеи, в конце жизни начал работать над обширной "Историей Петра Великого". Во всех этих изысканиях Петр представлялся Пушкину существом исключительным, как бы превышающим человеческие размеры. "Гений Петра вырывался за пределы своего века", - писал Пушкин в своих "Исторических замечаниях" 1822 года. В "Пире Петра Великого" Петр назван "чудотворцем-исполином". В "Стансах" его душе придан эпитет "всеобъемлющей". На полях Полтавы Петр -

Могущ и радостен, как бой.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . .
. Лик его ужасен...
Он весь, как божия гроза.

В "Моей родословной" одарен силой почти сверхъестественной тот,

Кем наша двигнулась земля,
Кто придал мощно бег державный
Корме родного корабля.

Однако Пушкин всегда видел в Петре и крайнее проявление самовластия, граничащее с деспотизмом. "Петр I презирал человечество, может быть, более, чем Наполеон", писал Пушкин в "Исторических замечаниях". Тут же добавлено, что при Петре Великом в России было "всеобщее рабство и безмолвное повиновение". "Петр Великий одновременно Робеспьер и Наполеон, воплощенная революция", писал Пушкин в 1831 году. В "Материалах для истории Петра Великого" Пушкин на каждом шагу называет указы Петра то "жестоким", то "варварским", то "тиранским". В тех же "Материалах" читаем: "Сенат и Синод подносят ему титул: отца отечества, всероссийского императора и Петра Великого. Петр недолго церемонился и принял их". Вообще, в этих "Материалах" Пушкин, упоминая бегло о тех учреждениях Петра, которые суть "плоды ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости", - усердно выписывает те его указы, по поводу которых ему приходится говорить о "своевольстве и варварстве", о "несправедливости и жестокости", о "произволении самодержца".

В "Медном Всаднике" те же черты мощи и самовластия в образе Петра доведены до последних пределов.

Открывается повесть образом властелина, который в суровой пустыне задумывает свою борьбу со стихиями и с людьми. Он хочет безлюдный край обратить в "красу и диво полнощных стран", из топи болот воздвигнуть пышную столицу и в то же время для своего полуазиатского народа "в Европу прорубить окно". В первых стихах нет даже имени Петра, сказано просто:

На берегу пустынных волн
Стоял Он, дум великих полн.

( В первоначальном варианте "Вступления" читаем:

На берегу варяжских волн
Стоял, задумавшись глубоко,
Великий Петр. Пред ним широко... и т. д.


(Примеч. В. Я. Брюсова.) )

Петр не произносит ни слова, он только думает свои думы, - и вот, словно чудом, возникает

юный град,

Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат.

Пушкин усиливает впечатление чудесного, делая ряд параллелей того, что было и что стало:

Где прежде финский рыболов,
Печальный пасынок природы,
Один у низких берегов
Бросал в неведомые воды
Свой ветхий невод, ныне там,
По оживленным берегам,
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся.
В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами
Ее покрылись острова.

В одном черновом наброске этих стихов, после слов о "финском рыболове", есть у Пушкина еще более характерное восклицание:

...дух Петров
Сопротивление природы!

( Все цитаты, как эта, так предыдущие и последующие, основаны на самостоятельном изучении автором этой статьи рукописей Пушкина. (Примеч. В. Я. Брюсова.) )

С этими словами надо сблизить то место в повести "Арап Петра Великого", где описывается Петербург времен Петра. "Ибрагим, - рассказывает Пушкин, - с любопытством смотрел на новорожденную столицу, которая подымалась из болот по манию самодержавия. Обнаженные плотины, каналы без набережной, деревянные мосты повсюду являли победу человеческой воли над сопротивлением стихий". Очевидно, и в стихах "Медного Всадника" Пушкин первоначально хотел повторить мысль о победе над "сопротивлением стихий" - человеческой, державной воли.

"Вступление" после картины современного Пушкину Петербурга, прямо названного "творением Петра", заканчивается торжественным призывом к стихиям - примириться со своим поражением и со своим пленом.

Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия!
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия:
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут...

Но Пушкин чувствовал, что исторический Петр, как ни преувеличивать его обаяние, все же останется только человеком. Порою из-под облика полубога будет неизбежно выступать облик просто "человека высокого роста, в зеленом кафтане, с глиняною трубкою во рту, который, облокотясь на стол, читает гамбургские газеты" ("Арап Петра Великого"). И вот, чтобы сделать своего героя чистым воплощением самодержавной мощи, чтобы и во внешнем отличить его ото всех людей, Пушкин переносит действие своей повести на сто лет вперед ("Прошло сто лет...") и заменяет самого Петра - его изваянием, его идеальным образом. Герой повести - не тот Петр, который задумывал "грозить Шведу" и звать к себе "в гости все флаги", но "Медный Всадник", "горделивый истукан" и прежде всего "кумир". Именно "кумиром", т. е. чем-то обожествленным, всего охотнее и называет сам Пушкин памятник Петра . ( Выражение "гигант" не принадлежит Пушкину; это - поправка Жуковского. (Примеч. В. Я. Брюсова.) )

Во всех сценах повести, где является "Медный Всадник", изображен он как существо высшее, не знающее себе ничего равного. На своем бронзовом коне он всегда стоит "в вышине"; он один остается спокойным в час всеобщего бедствия, когда кругом "все опустело", "все побежало", все "в трепете". Когда этот Медный Всадник скачет, раздается "тяжелый топот", подобный "грома грохотанью", и вся мостовая потрясена этим скаканьем, которому поэт долго выбирал подходящее определение - "тяжело-мерное", "далеко-звонкое", "тяжело-звонкое". Говоря об этом кумире, высящемся над огражденною скалою, Пушкин, всегда столь сдержанный, не останавливается перед самыми смелыми эпитетами: это - и "властелин Судьбы", и "державец полумира", и (в черновых набросках) "страшный царь", "мощный царь", "муж Судьбы", "владыка полумира".

Высшей силы это обожествление Петра достигает в тех стихах, где Пушкин, забыв на время своего Евгения, сам задумывается над смыслом подвига, совершенного Петром:

О, мощный властелин Судьбы!
Не так ли ты над самой бездной,
На высоте уздой железной
Россию поднял на дыбы?

Образ Петра преувеличен здесь до последних пределов. Это уже не только победитель стихий, это воистину "властелин Судьбы". Своей "роковой волей" направляет он жизнь целого народа. Железной уздой удерживает он Россию на краю бездны, в которую она уже готова была рухнуть ( Мы понимаем это место так: Россия, стремительно несясь вперед по неверному пути, готова была рухнуть в бездну. Ее "седок", Петр, вовремя, над самой бездной, поднял ее на дыбы и тем спас. Таким образом, в этих стихах мы видим оправдание Петра и его дела. Другое понимание этих стихов, толкующее мысль Пушкина как упрек Петру, который так поднял на дыбы Россию, что ей осталось "опустить копыта" только в бездне, - кажется нам произвольным. Отметим кстати, что во всех подлинных рукописях читается "поднял на дыбы", а не "вздернул на дыбы" (как до сих пор печаталось и печатается во всех изданиях). (Примеч. В. Я. Брюсова.) ). И сам поэт, охваченный ужасом перед этой сверхчеловеческой мощью, не умеет ответить себе, кто же это перед ним.

Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?

Таков первый герой "петербургской повести": Петр, Медный Всадник, полубог. - Пушкин позаботился, чтобы второй герой, "бедный, бедный мой Евгений", был истинною ему противоположностью.

В первоначальном наброске "Медного Всадника" характеристике второго героя было посвящено много места. Как известно, отрывок, выделенный впоследствии в особое целое под заглавием "Родословная моего героя", входил сначала в состав "петербургской повести", и никто другой, как "мой Езерский", превратился позднее в "бедного Евгения". Именно, рассказав, как

из гостей домой
Пришел Евгений молодой,

Пушкин сначала продолжал:

Так будем нашего героя
Мы звать, затем что мой язык
Уж к звуку этому привык.
Начнем ab ovo: мой Евгений
Происходил от поколений,
Чей дерзкий парус средь морей
Был ужасом минувших дней.

Однако потом Пушкин нашел неуместным рассказывать о предках того героя, который, по замыслу повести, должен быть ничтожнейшим из ничтожных, и не только выделил в отдельное произведение все строфы, посвященные его родословной, но даже лишил его "прозвания", т. е. фамилии (в различных набросках герой "петербургской повести" назван то "Иван Езерский", то "Зорин молодой", то "Рулин молодой"). Длинная родословная заменилась немногими словами:

Прозванья нам его не нужно,
Хотя в минувши времена
Оно, быть может, и блистало...

Не довольствуясь тем, Пушкин постарался совершенно обезличить своего героя. В ранних редакциях повести Евгений - еще довольно живое лицо. Пушкин говорит определенно и подробно и о его житейском положении, и о его душевной жизни, и о его внешнем облике. Вот несколько таких набросков:


Он был чиновник небогатый,
Лицом немного рябоватый.
-------------------

Он был затейлив, небогат,
Собою белокур...
-------------------
Он был чиновник очень бедный,
Безродный, круглый сирота.
-------------------
Чиновник бедный,
Задумчивый, худой и бледный.
-------------------
Он одевался нерадиво,
Всегда бывал застегнут криво
Его зеленый, узкий фрак.
-------------------
Как все, он вел себя не строго,
Как все, о деньгах думал много,
И жуковский курил табак,
Как все, носил мундирный фрак.

От всего этого, в окончательной обработке, остались только сведения, что "наш герой" - "где-то служит" и что "был он беден".

Характерно также, что первоначальный герой повести представлялся Пушкину лицом гораздо более значительным, нежели позднейший Евгений. Одно время Пушкин думал даже сделать из него если не поэта, то человека, как-то интересующегося литературой. В черновых набросках читаем:

Мой чиновник
Был сочинитель и любовник,
-------------------
Как все, он вел себя не строго,
Как мы, писал стихами много.

Вместо этого, в окончательной редакции, Пушкин заставляет Евгения мечтать:

Что мог бы бог ему прибавить
Ума и денег...

Где уже думать о сочинительстве человеку, который сам сознается, что ему недостает ума!

Точно так же первоначальный герой и на социальной лестнице стоял гораздо выше Евгения. Пушкин сначала называл его своим соседом и даже говорил о его "роскошном" кабинете.

В своем роскошном кабинете,
В то время, Рулин молодой
Сидел задумчиво...
-------------------
...в то время
Домой приехал мой сосед,
Вошел в свой мирный кабинет.

( Что касается отрывка, даваемого многими изданиями как вариант стихов "Медного Всадника":

Тогда, по каменной площадке
Песком усыпанных сеней.
Взбежав по ступеням отлогим
Широкой лестницы своей... и т.д. -

то связь этих стихов с "петербургской повестью" кажется нам вес".ма сомнительной. (Примеч. 8. Я. Брюсова.) )

Все эти черты постепенно изменялись. "Мирный" кабинет был заменен "скромным" кабинетом; потом вместо слова "мой сосед" появилось описательное выражение: "в том доме, где стоял и я"; наконец, жилище своего героя Пушкин стал определять, как "канурка пятого жилья", "чердак", "чулан" или словами: "Живет под кровлей". В одной черновой сохранилась характерная в этом отношении поправка: Пушкин зачеркнул слова "мой сосед" и написал вместо того "мой чудак", а следующий стих:

Вошел в свой мирный кабинет. -

изменил так:

Вошел и отпер свой чердак.

Пушкин простер свою строгость до того, что лишил всяких индивидуальных черт самый этот "чердак" или "чулан". В одной из ранних редакций читаем:

Вздохнув, он осмотрел чулан,
Постелю, пыльный чемодан.
И стол, бумагами покрытый,
И шкап, со всем его добром;
Нашел в порядке все: потом,
Дымком своей сигары сытый,
Разделся сам и лег в постель,
Под заслуженную шинель.

Ото всех этих сведений в окончательной редакции сохранилось только глухое упоминание:

Живет в Коломне... -

да два сухих стиха:

Итак, домой пришед, Евгений
Стряхнул шинель, разделся, лег.

Даже в перебеленной рукописи, представленной на цензуру государю, оставалось еще подробное описание мечтаний Евгения, вводившее читателя в его внутренний мир и в его личную жизнь:

Жениться? Что ж? Зачем же нет?
И в самом деле? Я устрою
Себе смиренный уголок,
И в нем Парашу успокою.

Кровать, два стула, щей горшок.
Да сам большой... чего мне боле?

По воскресеньям летом в поле
С Парашей буду я гулять:
Местечко выпрошу; Параше
Препоручу хозяйство наше
И воспитание ребят...
И станем жить, и так до гроба
Рука с рукой дойдем мы оба,
И внуки нас похоронят.

Уже после просмотра рукописи царем и запрещения ее Пушкин выкинул и это место, неумолимо отымая у своего Евгения все личные особенности, все индивидуальные черты, как уже раньше отнял у него "прозванье".

Таков второй герой "петербургской повести" - ничтожный коломенский чиновник, "бедный Евгений", "гражданин столичный",

Каких встречаете вы тьму,
От них нисколько не отличный
Ни по лицу, ни по уму.

( В такой редакции эти стихи входят в одну из рукописей "Медного Всадника". (Примеч. В. Я. Брюсова.) )

В начале "Вступления" Пушкин не нашел нужным назвать по имени своего первого героя, так как достаточно о нем сказать "Он", чтобы стало ясно, о ком речь. Введя в действие своего второго героя, Пушкин также не назвал его, находя, что "прозванья нам его не нужно". Изо всего, что сказано в повести о Петре Великом, нельзя составить определенного облика: все расплывается во что-то громадное, безмерное, "ужасное". Нет облика и у "бедного" Евгения, который теряется в серой, безразличной массе ему подобных "граждан столичных". Приемы изображения того и другого, - покорителя стихий и коломенского чиновника, - сближаются между собою, потому что оба они - олицетворения двух крайностей: высшей человеческой мощи и предельного человеческого ничтожества.

Алфавитный указатель: А   Б   В   Г   Д   Е   Ж   З   И   К   Л   М   Н   О   П   Р   С   Т   У   Ф   Х   Ц   Ч   Ш   Э   Ю   Я   
 

 
       Copyright © 2024 - AS-Pushkin.ru